7 декабря 1941 года во Вторую мировую войну вступила Япония, внезапно, без объявления войны, атаковав главную американскую военно-морскую базу в Пёрл-Харборе на Гавайских островах. Японское правительство, в котором решающим голосом обладали военные, рассчитывало завоевать гегемонию в Восточной Азии и обеспечить Японию сырьем, топливом и продовольствием. Для этого считалось необходимым захватить Китай, Бирму,

Малайзию, Филиппины, Индонезию и ряд других тихоокеанских островов. Здесь главным соперником Японии являлись США, отрицательно относившиеся к японской оккупации Индокитая после краха Франции, и грозившие Стране восходящего солнца экономическими санкциями — нефтяным эмбарго и замораживанием японских активов в американских банках. Они были введены 26 июля 1941 года, после отказа японцев вывести войска из Французского Индокитая. К концу ноября японо-американские переговоры зашли в тупик, и японское нападение стало весьма вероятным. Однако командование флота не приняло никаких дополнительных мер безопасности в Пёрл-Харборе.

7 декабря 360 японских самолетов, поднявшиеся с авианосцев, застали противника врасплох. Хотя американская разведка расшифровала японские коды и еще 27 ноября послала предупреждение о возможном нападении, на него не обратили внимания. Из 8 американских линкоров 4 были потоплены, 1 выбросился на берег, а 3 оказались серьезно повреждены. В результате японцы завоевали на полгода господство в Тихом океане.

3 американских авианосца в момент нападения были в море, а 1 — ремонтировался в Калифорнии. Некоторые историки полагают, что это было той счастливой случайностью, которая спасла американцев от полного краха. Если бы в Пёрл-Харборе погибли бы не только линкоры, но и авианосцы, то американскому флоту было бы гораздо труднее восстановить свои позиции. Необходимо заметить, однако, что при наличии в Пёрл-Харборе авианосцев японским бомбардировщикам пришлось бы иметь дело с базирующимися на них истребителями, а авианосцы адмирала Ямамото подверглись бы удару американской авианосной авиации. Так что в этом случае исход боя мог бы быть гораздо менее благоприятен для японской стороны, чем это было в действительности.

Японцы потеряли 29 самолетов и еще несколько десятков разбились при посадке на авианосцы. Потери же американской авиации в Пёрл-Харборе составили 311 самолетов. Ошибкой японцев стало то, что они не атаковали мастерские и склады топлива, где находились 400 тысяч т мазута. Эти потери американцам было бы куда труднее возместить, чем гибель устаревших линкоров (новейшие были лишь повреждены).

Японские войска высадились на Филиппинах и в Малайе. К 6 мая 1942 года прекратили сопротивление державшиеся дольше всех американские войска на филиппинском острове-крепости Коррехидор. Их командующий генерал Макартур незадолго до капитуляции покинул Филиппины на торпедном катере. 15 февраля 1942 года пал Сингапур. К середине марта под контроль японцев перешла Индонезия. Японская армия вторглась в Бирму и угрожала Индии. Японцы планировали захват Соломоновых островов, острова Мидуэй и Новой Гвинеи, но здесь натолкнулись на серьезное противодействие.

18 апреля 1942 года американские бомбардировщики В-25 с авианосцев совершили налет на Токио. Он не имел серьезного военного значения, но поднял моральный дух американцев, потрясенных Пёрл-Харбором. А 8 мая произошло сражение американского и японского флота в Коралловом море. Каждая из сторон потеряла по одному авианосцу, эсминцу и вспомогательному судну потопленными, и по одному авианосцу поврежденным. Американцы лишились при этом 74 самолетов, а японцы более 80, и вдвое больше, чем противник, людей. Но потопленный американский авианосец «Лексингтон» был в 2,5 раза больше водоизмещением, чем японский «Сехе». Однако стратегически бой в Коралловом море можно было счесть скорее успехом американцев, так как они не допустили высадки японского десанта в Порт-Морсби на Новой Гвинее.

Адмирал Ямамото решил идти к Мидуэю, чтобы вынудить основные силы американского флота к генеральному сражению. Он рассчитывал, что американцы постараются любой ценой защитить Мидуэй, находившийся в 1100 милях от Пёрл-Харбора. Японцы рассчитывали атаковать сначала Алеутские острова, а потом, когда туда двинется американский флот адмирала Нимица, занять Мидуэй и поймать противника в ловушку.

Ямамото располагал 8 авианосцами, 11 линкорами, 22 крейсерами, 65 эсминцами, 21 подводной лодкой и еще около 80 боевых кораблей меньших размеров. У Нимица было лишь 3 авианосца и 73 других боевых корабля, но ни одного линкора. Положение американцев облегчалось тем, что они читали японские коды и могли заблаговременно узнавать о передвижениях неприятельских кораблей.

3 июня японские самолеты атаковали американские базы на Алеутских островах, причинив им значительные разрушения. При этом было потеряно 8 японских и 3 американских самолета. Японцам не удалось подавить оборону Алеутских островов,     американцам — нанести ущерб авианосцам противника. Уже 6 июня американский разведывательный самолет обнаружил в 700 милях к юго-западу .   атолла Мидуэй отряд японских кораблей. Нимиц ожидал атаки с северо-запада и держал свои авианосцы в 300 милях к северо-востоку от Мидуэя. Обнаруженное японское соединение атаковали базировавшиеся на атолле бомбардировщики В-17, но безрезультатно.

4 июня 108 японских самолетов совершили налет на Мидуэй. Тем временем летающая лодка «Каталина» обнаружила два японских авианосца северо-западнее атолла. Японские бомбы разрушили почти все объекты на Мидуэе, кроме взлетно-посадочной полосы. Американцы потеряли 16 самолетов, а японцы — 6. Неэффективным оказался налет американских бомбардировщиков на японские авианосцы. Из 10 машин было сбито 7. Последующие налеты бомбардировщиков морской пехоты также не нанесли авианосцам заметного ущерба.

Половина базировавшейся на атолле авиации была уничтожена, и японцы готовились торжествовать победу. Но тут вступили в дело самолеты с американских авианосцев. Они атаковали противника в тот момент, когда японские самолеты готовились взлететь для новой атаки Мидуэя с одного из американских авианосцев, и находились на палубах с полным запасом горючего и подвешенными бомбами и торпедами. Почти все американские торпедоносцы были сбиты, не добившись попаданий в авианосцы. Но они отвлекли на себя неприятельские истребители, расчистив путь пикирующим бомбардировщикам. Те атаковали авианосцы «Акаги», «Kara» и «Сорю» и подожгли их.

Единственный оставшийся неповрежденным японский авианосец «Хирю» бросил свои самолеты в атаку на американский «Йорктаун». Тот оказался под прикрытием 28 истребителей (частью — с «Энтерпрайза» и «Хорнета»). Лишь 8 бомбардировщиков с «Хирю» прорвались к цели. «Йорктаун» получил три попадания, но не потерял ход. Однако следующая атака японских торпедоносцев оказалась для него роковой. Несколько самолетов было сбито но две торпеды попали в «Йорктаун». Авианосец остановился, имея крен в 26°. Команда покинула его. Американский самолет-разведчик обнаружил «Хирю», и его атаковали бомбардировщики с «Энтерпрайза» и «Хорнета». Три из них были сбиты, но остальные прорвались. В «Хирю» попали четыре бомбы. Авианосец был охвачен огнем.

Незадолго до этого Ямамото, ранее полагавший, что у американцев лишь один авианосец, узнал, что их все-таки три и что один из них выведен из строя самолетами с «Хирю». Тогда Ямамото срочно вызвал к Мидуэю 2-е оперативное соединение адмирала Какута от Алеутских островов, имевшее 2 авианосца. Однако вскоре японский командующий получил донесение, что «Хирю» горит, и понял, что проиграл сражение. Но он считал, что не все потеряно, и готовился атаковать Мидуэй. Вечером Ямамото отправил своим подчиненным бодрую телеграмму: «Флот противника фактически разбит и уходит на восток. Объединенный японский флот готовится преследовать остатки американского флота и захватить Мидуэй... Оперативное соединение вместе с силами 2-го флота и подводными лодками скоро обнаружит и атакует противника». Эта телеграмма была отправлена в 19.15 4 июня, а 10 минут спустя затонул «Kara». Остальные три авианосца Ямамото ушли под воду на следующий день.

Принявший командование над силами в районе Мидуэя адмирал Спрю-энс уклонился от сражения с более мощными линкорами противника и отошел на восток, не удаляясь, однако, слишком далеко от Мидуэя. 5 июня американская подводная лодка «Тамбор» обнаружила 4 японских крейсера. Свершая противолодочный маневр, крейсера «Могами» и «Микума» столкнулись друг с другом и получили серьезные повреждения. Поврежденные корабли были атакованы 12 пикирующими бомбардировщиками. Сбитый самолет был направлен его пилотом капитаном 1-го ранга Флемингом на «Микуму», и крейсер получил новые повреждения. Убедившись, что перед ним нет японского флота и что все четыре неприятельских авианосца погибли, Спрюэнс вечером 5-го пошел обратно к Мидуэю. 6 июня американские самолеты атаковали поврежденные крейсера и сопровождавшие их эсминцы. «Микума» затонул вместе с 1000 человек экипажа, а сильно поврежденный «Могами» смог добраться до острова Трук, где ему пришлось ремонтироваться больше года.

Разгром японского флота был полный. Кроме четырех авианосцев и тяжелого крейсера, японцы потеряли 322 самолета и 3,5 тысячи погибшими и пленными, включая несколько сот своих лучших летчиков. Американцы лишились авианосца, эсминца и 150 самолетов. У них погибло лишь 307 человек. Теперь господство на Тихом океане перешло к американскому флоту. Американцы начали постепенно вытеснять японцев с захваченных ранее позиций.

На советско-германском фронте в январе 1942 года Красная армия перешла во всеобщее наступление, но, понеся большие потери, добилась лишь местных успехов. К апрелю наибольшие потери понесли войска на западном направлении. Здесь лесисто-болотистая местность затрудняла применение танков. Сталин по совету начальника Генштаба Шапошникова и главнокомандующего юго-западным направлением Тимошенко решил перенести главный удар на Украину. Здесь советские войска захватили плацдарм в районе Барвенково, откуда можно было попытаться обойти и окружить харьковскую группировку противника. Наступление на Харьков планировалось как начало операции по полному изгнанию немцев с Украины. После освобождения города войска Юго-Западного фронта должны были выйти к Днепру. Одновременно армии Крымского фронта должны были вырваться с Керченского полуострова, деблокировать Севастополь, освободить Крым и ударить в тыл обороняющихся на Украине немецких войск. Однако 8 мая Манш-тейн, упредив изготовившегося к наступлению противника, атаковал первым. Войска генерала Козлова были захвачены врасплох. Построенная в один эшелон оборона не выдержала удара танков, поддержанных пикировщиками. Армии Крымского фронта были сброшены в море, только пленными потеряв 150 тысяч человек и лишившись всей боевой техники. Немногим удалось добраться на судах и подручных средствах до Тамани.

Наступление советских войск с Барвенковского выступа и из района Вол-чанска началось 12 мая и в первые дни развивалось успешно. 6-я немецкая армия Паулюса, усиленная румынскими и венгерскими войсками, пятилась к Харькову. Тем временем 1-я танковая армия Клейста из района Славянска 17 мая нанесла удар под основание барвенковского выступа, смяла 9-ю армию Южного фронта и, во взаимодействии с войсками Паулюса, окружила ударную группировку Юго-Западного фронта. Было пленено 240 тысяч красноармейцев и захвачено 2026 танков и 1249 танков. Эта победа облегчила выполнение решения о новом генеральном наступлении вермахта на южном крыле Восточного фронта, в принципе принятого Гитлером еще в конце 1941 года.

Это наступление началось 28 июня 1942 года и имело своей целью захват Кавказа с его нефтяными источниками, а также Нижнего Поволжья от Сталинграда до Астрахани. В Крыму 11-я армия пошла на штурм Севастополя, который пал 2 июля. Морем удалось эвакуировать только высший командный состав Отдельной Приморской армии и Черноморского флота. 100 тысяч защитников Севастополя попали в плен.

Фюрер рассчитывал, что, лишившись нефти и промышленного и сырьевого потенциала этих регионов, Красная армия не сможет продолжать широкомасштабные боевые действия. После захвата Кавказа германские войска должны были вторгнуться в Иран и сокрушить позиции Британской империи на Среднем Востоке.

Немцам удалось легко прорвать фронт, занять Ростов, Новочеркасск и Воронеж и двинуться к Сталинграду и Кавказу. Наступление в двух расходящихся направлениях вело к растяжению линии фронта, для удержания которой немцам все активнее приходилось использовать на второстепенных участках итальянские, румынские и венгерские части, не отличавшиеся высокой боеспособностью.

За 8 дней до начала немецкого наступления советское командование узнало о нем, когда самолет с немецким офицером, имевшим при себе важные оперативные документы по плану «Блау», в условиях плохой видимости по ошибке сел на нейтральной полосе и был захвачен красноармейцами. Однако Сталин решил, что на юге Гитлер будет наносить только один из двух своих главных ударов, тогда как второй последует на западном направлении, и не отдал Тимошенко резервных дивизий из-под Москвы. Сталин заявил во время телеграфных переговоров с Военным Советом Юго-Западного фронта вечером 20 июня: «Возможно, что перехваченный приказ вскрывает лишь один уголок оперативного плана противника. Можно полагать, что аналогичные планы имеются и по другим фронтам. Мы думаем, что немцы постараются что-нибудь выкинуть в день годовщины войны и к этой дате приурочивают свои операции».

Между тем, для наступления на большей части советско-германского фронта у вермахта в тот момент просто не было достаточных сил и средств. Если зимой и весной 1942 года Сталин недооценивал противника, то после крымской и харьковской катастроф оправдалась поговорка, у страха глаза велики. Но советским войскам первое время удавалось отступать вглубь страны, избегая крупных окружений. Лишь в районе Миллерово немцам удалось захватить 89 тысяч пленных, но это не шло ни в какое сравнение даже с результатами харьковской операции, не говоря уж о «котлах» 41-го года. Советское командование собиралось упорно оборонять Сталинград и Кавказ, жертвуя пространством между Доном и Волгой. Вместе с тем Сталин был недоволен недостаточной, по его мнению, стойкостью бойцов и командиров и 28 июля 1942 года издал приказ № 227, где констатировал: «Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много территории, много земли, много населения и что хлеба у нас всегда будет в избытке (такого избытка не было никогда и в мирные 30-е годы, так что данный тезис был чистой сталинской фантазией, отражавший пропагандистский стереотип о «зажиточной колхозной жизни». — Авт.). Этим они хотят оправдать свое позорное поведение на фронтах... Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских ресурсах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину... Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв. Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности... Паникеры и трусы должны истребляться на месте». Функции истребления должны были выполнять заградительные отряды, а всех нарушителей дисциплины отправляли в штрафные батальоны и роты «искупать вину кровью». Тем не менее, непосредственного влияния на военную ситуацию этот драконовский приказ не оказал, а на месте как «трусы и паникеры» часто расстреливались ни в чем не повинные люди.

Интересно, что Сталин, как и другие военные и политические руководители, знал о неизбежности отступления Красной армии в ближайшие месяцы. Ведь еще 13 июля Молотов, Ворошилов и освобожденный двумя месяцами раньше по болезни с поста начальника Генштаба Шапошников предупреждали союзных военных атташе в Москве, что советские войска вынуждены будут отступать до Волги и заставят немцев зимовать в этом районе, и что только Сталинград, Новороссийск и Кавказ будут удерживаться всеми имеющимися средствами. Но войскам Сталин предпочитал изображать отступление лета 42-го года как результат трусости и недисциплинированности отдельных бойцов и командиров. Он рассчитывал, что под угрозой расстрелов и штрафбатов красноармейцы будут сражаться упорнее и нанесут больше урона врагу. В действительности порой выходило наоборот. Опасаясь репрессий, командиры всех уровней порой запаздывали с отходом, а это вело только к дополнительным потерям. Так, в августе с опозданием была проведена эвакуация советского плацдарма на западном берегу Дона у Калача. В результате немцы разбили 8 дивизий, взяли в плен до 57 тысяч человек и уничтожили около тысячи танков и 650 самолетов.

Уже с 23 июля немецкое наступление велось в расходящихся направлениях. Группа армий «А» шла на Кавказ, а группа армий «Б» — на Сталинград 23 августа 1942 года немецкий 14-й танковый корпус вышел к Волге севернее Сталинграда. В тот же день люфтваффе совершили массированный налет на город. Ценой больших потерь три советские армии непрерывными контратаками задержали продвижение северной группировки 6-й армии и не позволили ей овладеть Сталинградом с ходу.

Только в начале сентября немцы достигли сталинградских окраин. Больше двух месяцев шли ожесточенные уличные бои в городе. Немцы применили тактику штурмовых групп, состоящих из отделения или взвода пехоты, усиленного саперами, огневыми средствами (пулеметами, огнеметами, минометами, противотанковыми орудиями) или танком (штурмовым орудием). Оборонявшие Сталинград красноармейцы несли значительно большие потери, чем противник, но упорно защищали каждый дом или корпус завода.

К середине ноября почти весь город был занят соединениями 6-й и 4-й танковой армий, но выбить 62-ю и 64-ю советские армии из узкой полосы прибрежных кварталов так и не удалось. На Кавказе тем временем немецкие войска овладели Новороссийском, Краснодаром, Ставрополем, нефтепромыслами Майкопа и Пятигорска и вели борьбу за перевалы Большого Кавказского хребта. Перевалы в конце концов перешли под контроль немецких горных стрелков, но прорваться в Закавказье вермахту не удалось.

Из-за разногласий с Гитлером начальник Генерального штаба германских сухопутных сил Гальдер вынужден был 24 сентября 1942 года уйти в отставку. Он видел опасность того, что немецкие дивизии узким клином вышли к Сталинграду, тогда как стороны клина прикрывают гораздо более слабые войска союзников. Гальдеру также не нравился большой разрыв между сталинградской и кавказской группировками, прикрытый лишь небольшим количеством войск. Он предлагал прекратить наступление на Кавказе и укрепить высвободившимися силами фронт у Сталинграда. Фюрер, однако, все еще мечтал о марше на Баку, а потом, когда стала очевидна невозможность достижения поставленных целей, пытался удержать все приобретения кампании, рассчитывая перезимовать на завоеванных позициях и весной 43-го вновь устремиться в Закавказье и к низовьям Волги. Считая, что население Сталинграда должно быть беззаветно преданно своему вождю, Гитлер предполагал всех жителей мужского пола уничтожить, а женщин — депортировать. Но этим планам не суждено было сбыться.

Советская Ставка Верховного Главнокомандования еще с сентября начала готовить контрнаступление с целью окружения 6-й немецкой армии в Сталинграде. Сталин рассчитывал на юге разгромить все действующие там армии Германии и союзников, не дать им уйти с Кавказа и из междуречья Дона и Волги, а затем освободить Левобережную Украину. На центральном же участке фронта предполагалось ликвидировать Ржевско-Вяземский плацдарм, а затем нанести удар по направлению к Балтийскому побережью, отрезав находившуюся под Ленинградом группу армий «Север». Координировал действия Донского, Сталинградского и Юго-Западного фронтов начальник Генерального штаба Василевский. Он же вместе с Жуковым был автором плана контрнаступления.

Оно началось 19 ноября, а уже 23-го армия Паулюса и большая часть соединений 4-й танковой армии Гота оказались в «котле». Советские войска атаковали прикрывавшие фланги сталинградской группировки дивизии румынской 3-й армии, которые очень скоро обратились в бегство. Германское командование знало о готовящемся советском наступлении к северу и к югу от Сталинграда, но недооценила его масштаба и мощи. 1 декабря 1942 года начальник штаба 6-й армии генерал Артур Шмидт, загодя предупреждавший о грядущем советском наступлении, признал: «Все мы не разглядели опасности во весь ее рост... и в очередной раз недооценили русских». Сил же для отражения советских атак не было ни у 6-й армии, ни в распоряжении группы армий «Б».

Попытка деблокады, предпринятая в декабре фельдмаршалом Манштейном, возглавившим группу армий «Дон» (так теперь называлась группа армий «Б»), провалилась из-за недостатка войск и, главным образом, из-за мощного советского наступления на среднем Дону, в ходе которого были разбиты 8-я итальянская, 4-я румынская и 2-я венгерская армии. Одну из трех танковых дивизий немецкой деблокирующей группировки генерала Гота пришлось бросить для отражения советских угроз на Дону, и это вынудило Манштейна прекратить наступление на выручку Паулюсу. Но советское командование, опасаясь, что Гот соединится с окруженными, бросило против него 2-ю гвардейскую армию генерала Малиновского, ранее предназначавшуюся для стремительного броска на Ростов. В действительности нужды в такой переброске не было, поскольку немецкое наступление к Сталинграду окончательно остановилось еще до прибытия туда войск Малиновского. Гот все еще оставался на расстоянии более 60 км от «котла», тогда как у 6-й армии горючего было лишь на 30 км пути. 31 января — 2 февраля 1943 года армия Паулюса капитулировала. Советские войска взяли более 90 тысяч пленных, а всего окруженная в Сталинграде группировка потеряла до 300 тысяч человек

В конце декабря Гитлер санкционировал отход с Кавказа. Войска Манштейна смогли удержать Ростов до тех пор, пока через него успела пройти 1-я немецкая танковая армия. 17-я армия в это время отошла на Таманский плацдарм у Новороссийска. Как отмечал в мемуарах бывший начальник оперативного управления Генштаба генерал С М Штеменко, успешный отход 1-й немецкой танковой армии стал возможен также благодаря ошибкам командования Закавказского фронта «Преследование отходящего противника началось недостаточно организованно и с опозданием Средства связи оказались неподготовленными к управлению наступательными действиями В итоге уже в первый день преследования части перемешались. Штабы не зна- ; ли точного положения и состояния своих войск 58-я армия отстала от соседей и оказалась как бы во втором эшелоне. 5-й гвардейский Донской кав-корпус и танки не смогли опередить пехоту. Командование фронта пыталось навести порядок, но без особого успеха»

Но ошибки были совершены и на более высоком уровне. Если бы 2-я гвардейская армия была бы брошена Ставкой Верховного Главнокомандования на Ростов, а не против уже остановившейся деблокирующей группировки Гота, то, вероятно, далеко не всем немецким войскам удалось бы уйти с кавказских гор. Ростов тем не менее Манштейну пришлось оставить, чтобы сконцентрировать все силы, вместе с только что переброшенным из Западной Европы танковым корпусом СС, для удара на занятый 16 февраля Красной армией Харьков

Начавшееся 18 февраля 1943 года наступление группы армий «Юг» оказалось неожиданным для Воронежского фронта, войска которого двигались к Днепру 15 марта танковый корпус СС ворвался в Харьков, а 18 марта захватил Белгород. Однако основная часть советских войск избежала окружения. Немцы взяли 14 тысяч пленных, 676 танков и 580 орудий. Так образовался южный фас Курской дуги В ходе зимнего наступления 1943 года Красная армия освободила Курск и в январе прорвала блокаду Ленинграда, хотя пробитый к осажденному городу коридор простреливался немецкой артиллерией насквозь.

Одновременно с наступлением под Сталинградом войска Западного и Калининского фронтов под общим руководством заместителя Верховного Главнокомандующего Жукова атаковали Ржевский плацдарм. Однако немецкая оборона выдержала. Советские ударные группировки попали в окружение и лишь с большими потерями, лишившись почти всей боевой техники, в конце декабря и начале января 43-го прорвались к своим.

В целом весной 1943 года вермахт в России оказался примерно на тех же позициях, с каких начал бросок к Сталинграду и Кавказу летом 42-го. Однако исход кампании 1942 года был отнюдь не ничейным. Были почти полностью уничтожены соединения двух немецких армий — 6-й полевой и 4-й танковой, а также 4 армии союзников — итальянская, венгерская и две румынских. В результате уцелевшие союзные дивизии в 43-м году не играли сколько-нибудь существенной роли на фронте и использовались для охраны тыловых районов и борьбы с партизанами

Советские потери и в людях и в технике были еще больше, но, по сравнению с людскими ресурсами СССР, использовавшихся к тому же с большим напряжением, чем германские, и помощью союзников по ленд-лизу они были относительно менее тяжелыми, чем потери рейха и его союзников. Возможно, более благоприятным для Германии вариантом действий в 1942 году был бы переход к обороне после разгрома советских войск в Крыму и под Харьковом. Тогда соотношение потерь было бы гораздо более благоприятным для вермахта, сравнимым с этим показателем во время контрнаступления под Москвой и во время безуспешных атак Красной армии на Ржевско- Вяземский плацдарм в течение 1942 года, когда красноармейцев гибло порой в 20—30 раз больше, чем солдат вермахта Несомненно, что переход немцев к обороне Сталин и его генералы использовали бы для нового мощного наступления по всему фронту. Это была бы еще одна кровавая баня для Красной армии, которая могла бы затянуть войну на год-другой. Но даже такой поворот событий вряд ли бы спас Гитлера от поражения. На процесс создания в США атомной бомбы события на советско-германском фронте повлиять никак не могли В случае же затягивания войны в Европе американцы наверняка сбросили бы первые такие бомбы не на Японию, а на Германию.

Для Советского Союза же оптимальным был бы преимущественно оборонительный образ действий в рамках стратегии истощения. Это привело бы к относительно большим потерям вермахта и относительно меньшим потерям Красной армии, чем это было на самом деле, и, возможно, даже приблизило бы окончание войны. Но Сталин и советские генералы и маршалы придерживались стратегии сокрушения, не обращая внимания, что имевшийся в их распоряжении человеческий материал для этого рода стратегии годился мало. Наступление — более сложный вид боевых действий, чем оборона. Поэтому он требует более подготовленных бойцов и командиро<